- Да мне плевать на судьбу без неё, понимаете? Плевать. Если её не будет значит я… я просто… - проглатываю ругательство, - свою судьбу, ясно?
Олег Иванович садится в кресло, в котором только что развалившись лежала веселая Таша.
Что я сделал не так? Я же не давал ей повод? Я сразу все объяснил? Или не всё? Почему она решила, что можно?
Ночью я просто вызверился. Схватил за шкирку, обозвал шалавой, сказал, что надоело все, что я сам уйду из команды если она не прекратит. Что ей ничего не светит и я сразу это сказал. А она…
- Я люблю тебя, понимаешь? Люблю! Не могу больше! Чем она лучше меня, ну чем?
- Знаешь, чем она лучше? Она бы не стала вот так. Даже если бы любила. Это не любовь, знаешь… Любовь это по-другому. Не так.
- А как? Как? Если я не могу без тебя?
- Она тоже не может, понимаешь? И ей сейчас в миллион раз хуже чем тебе, потому что я не могу быть там.
- Почему она? Почему?
- Я не знаю. Потому что. Потому что она моя. А я её.
- Тебе всего восемнадцать! Ты просто еще никого больше…
- А мне никто больше не нужен. Для меня просто никого больше нет. Не потому, что я не хочу или не могу. Нет. Понимаешь?
- Не понимаю…
- А говоришь, что любишь меня. Не любишь. Просто я не твой. Я чужой. И тебе хочется получить чужое, да? Все, Таш, уходи. Надеюсь, это всё между нами останется, да?
Я мог бы скрыть всё от Лерки. Сейчас думаю, может и лучше было бы скрыть? Может Таша и не рассказывала ничего?
- Что у тебя стряслось с этой твоей… Лерой?
- Она не отвечает.
- Давно? – Олег Иванович крутит ручку в руках, хмурый.
- С утра.
- То есть… пару часов всего? А ты уже…
- А я уже. Мне нужно в Москву. Срочно.
- Нет, Ром. Нереально. Тебе надо выиграть следующий заезд, это в твоих силах. Тогда ты будешь лидером общего зачета. И команда.
- Если я не уеду сегодня, я вообще не выйду на старт. Больше никогда.
- Ты понимаешь, что ты не можешь ставить мне ультиматумы? Ты никто! Ты не Шумахер, не Хаккинен, не Хэмилтон и даже не Квят*!
- Мне всё равно.
- Охренеть.
Он замолкает. А я трясусь, ногой дергаю, барабаню по полу как ненормальный, вспоминая – рейс прямой до Москвы был днем, и вроде вечером… а если с пересадками? Я… я должен её увидеть сегодня! Я должен!
- Роман, я сейчас говорю с тобой как с мужчиной, ты понимаешь это? С мужчиной, а не с мальчиком, который… который раскис из-за того, что его девчонка игнорит! Ты понимаешь, что сейчас на кону? Понимаешь, как ты подставляешь всех, кто в тебя верил, прежде всего – отца? Ты должен поступить как мужчина.
- Я и хочу поступить как мужчина. Я виноват перед ней. Я её бросил в самый трудный момент. Она там одна. Понимаете?
- Не понимаю. Ни хрена не понимаю!
- Вы… - понимаю, что задаю до тошноты банальный вопрос, но… - вы любили кого-нибудь?
- Любил. Но это не мешало моей карьере.
- А если бы помешало?
Чёрт, зачем я вообще с ним говорю?
Встаю.
- Извините, может я и не прав, но… если я не улечу сейчас, я вообще не выйду на старт. Будет хуже, так что…
- Сядь.
- Мне бежать надо.
- Сядь сказал. Я закажу билет, свяжусь с помощницей, пусть подберет.
Через час я уже в аэропорту. Вещей нет, они мне не нужны, только рюкзак с ноутом. Покупаю в сувенирном магазине смешного верблюжонка с огромными глазами.
Сердце опять в режиме драм-машины.
Лерка не отвечает. Коршун пишет, что её не было в школе. Твою ж…
Мышь! Где ты, мышь?
Дикая мысль, попросить парней смотаться к ней домой, проверить. Но я её отметаю. Нет. Я должен сам. Это я должен сам.
Я ведь…
Я ведь еще когда был в Москве чувствовал, что она вот-вот сломается! Что ей тяжело! Что я мог сделать?
Ты мог остаться. Тор. Мог остаться.
Нет, не мог. Олег Иванович прав. На кону слишком много всего. Если уж я во все это вписался. Но я должен был оставить её в твердой уверенности, что у нас все хорошо, что я скоро вернусь, что я…
Что она для меня важнее всего на свете.
Вылет вовремя. Чуть больше пяти часов в воздухе. И все это время я строчу как ненормальный. В бизнесе не так много народу – не сезон. Но я ничего вокруг не замечаю. Ноут на коленях и…
Это даже не стихи. Это… наверное исповедь. Это всё. Как я её встретил. Что чувствовал. Как мне хотелось её уколоть. И унизить – да.
Нет. Не унизить. Внимание обратить. Только и всего.
Вечная история, когда парень хочет понравится девчонке – дергает за косички, донимает, бесит. Обратная сторона любви – ненависть?
Нет, не совсем. Обратить внимание любым способом.
Почему мы, люди, сразу выбираем самый дикий?
Если бы я тогда еще, в коридоре, сразу сказал – привет, Лера, я увидел твое фото, и ты мне очень понравилась?
Если бы поступил так? А не как клоун…
Не было бы всей этой дичи…
С другой стороны, может и не так плохо, что эта дичь была? Лично я многое для себя понял.
И когда увидел её там, в зале. Такую хрупкую, беззащитную. Тоненькую спину, дрожащие чуть заметно плечи. Хотелось её закрыть собой, спрятать от всех. Унести…
В общем-то я так и сделал. Спрятал. И уже никому не отдавал.
Лерка моя. Лерка… Моя бледнеющая девочка с огромными хрустальными глазами.
Только дождись меня! Только…
Молнией пронзает дикая мысль. Нет. Она не могла! Она потеряла Соню. Для неё жизнь – это святое! Нет.
Малыш мой. Моя любимая.
Чёрт. Я представить себе не мог, что буду вот так. Взахлеб. До судорог.
Это чувство огромное. Поглощает меня всего. Без него меня нет.
Без неё меня нет.
Её телефон все так же подозрительно молчит. Выключен. Мне дико страшно.
Еду из Шереметьево сразу к ней. Своим даже не сообщил что я в Москве.
Звоню. Тишина. Стучу. Никого…
Да что такое? Бабушка же должна быть?
Понимаю с ужасом, что у меня нет телефона её бабушки! И… и мамы тоже! Что делать? Что?...
Бессильно опускаюсь на лестницу. Прислоняюсь к стене. Устал дико. Спать охота. Домой идти? А если она придёт?
Решаю ждать. Сижу на рюкзаке, вроде не мерзну, а дрожь пробирает.
Где ты, Лерка? Где ты мой глупый маленький мышонок? Где ты?
Не знаю, сколько проходит времени, кажется, я сплю.
- Рома? Роман, это ты? – удивленный голос бабушки Леры.
Открываю глаза, вздрагиваю. Встаю, шатаясь. Понимаю, что не помню как зовут бабушку… Вроде бы Александра Алексеевна. Баба Саша. Точно.
- Добрый день… я…
- День? Ночь уже почти. Ты что тут делаешь? Заходи давай.
- А Лера? Лера, она?
- Ох… а Лера то… она в Брянск уехала. Я её провожала… потом к подруге заскочила. Она сюда тоже в Москву к дочке перебралась.
- В Брянск? Когда? Зачем? – башка не соображает. Зачем ей в Брянск? Почему вдруг вот так? Среди учебы? Среди недели сорвалась и…
Не к Косте же?
- Она… в общем, сказала, что ей надо навестить Соню. Ох… что-то с девкой творится, да ты зайди, не стой на пороге, ты вот как уехал, она сама не своя.
Меня трясет. Я медленно осознаю. Брянск. Если даже сейчас она поймет, что я приехал, то… когда обратный поезд? Сколько он идет? Если приедет утром – хорошо. Но мой вылет завтра в три. Я должен вернуться, нормально выспаться, с утра полноценная тренировка, потом заезды.
- Лера не отвечает на мои звонки… Вы можете как-то с ней связаться?
- Попробую…
Она набирает номер. Абонент не абонент.
- Сколько идет поезд до Брянска?
- Скорый четыре часа с копейками.
Если я сейчас поеду в Брянск то… буду там ночью, или утром. Надо еще понять, есть ли поезда. И смогу ли я вернуться.
- Можно я у вас тут… мне надо посмотреть расписание.
- Да проходи, конечно, ты дома. Сейчас я чай заварю, или кофе? У меня блинчики с мясом, для Лерочки делала, она совсем плохо кушает. И сырники свои любимые не стала. И еще лапша есть куриная…
Скидываю кроссы, иду на кухню, включаю ноутбук. На стенке пришпилено фото – я и Лерка. Да Винчи нас поймал случайно, в нашем кафе у Анатолия. Мы такие… счастливые!